Февральская революция для Бухары и ее общества явилась неожиданно. Вдали от крупных промышленных центров России Бухара не знала о надвигавшейся революционной буре; информируемая официальными газетами, она не предполагала такой близости революции. Не случайно туркестанскому генерал-губернатору удалось скрыть факт свержения царя на несколько дней от населения всего края. Но ликование было всеобщим, не исключая русского населения бухарского эмирата. Все население края вышло с манифестациями на улицы, как только стал известен факт свержения Николая II.
Манифестация, многочисленные речи о свободе, равенстве и братстве заполняли первые дни Февральской революции. Бухарское население не могло остаться безучастным, - население г. Старой Бухары с огромным интересом наблюдало за развертыванием событий и принимало живейшее участие в обсуждении проблем и перспектив революции. Запрет эмирского правительства подданным эмира принимать участие в действиях русского населения в поселках не помогал; людям не разрешали ехать в Новую Бухару посмотреть, что делается у русских, свергших своего царя. Но люди шли, смотрели и сами принимали участие.
Джадиды, конечно, целиком были на стороне русской революции и активными ее союзниками в Бухаре. Февральская революция, как казалось тогда большинству джадидов, принесла свободу и им. Джадиды приступили к более активной работе. Начали создаваться все новые и новые кружки, началась массовая вербовка новых членов в тайные комитеты. Тайные комитеты из 12 охватили город со всех сторон; джадиды всячески форсировали события и очень сильно рассчитывали на поддержку совершивших революцию рабочих России.
Однако разношерстность состава джадидской организации и уже наметившиеся политические расхождения, временно не выявившиеся из-за преследований эмира, не замедлили обнаружиться, как только условия работы облегчились: немедленно после Февральской революции в России они обнаружились с большой силой и не дали спокойно проработать даже два месяца.
Вначале после революции главным моментом разногласий были вопросы отношения к русской Февральской революции, организационные и тактические выводы из этого факта.
Старые руководители джадидов держались того мнения, что под влиянием русской революции эмир пойдет на значительные реформы, вплоть до реорганизации системы управления, учреждения народного представительства, могущего контролировать если не эмира, то, по крайней мере, исков и т.д. и даже ответственности этих последних и кушбеги29 перед народным представительством.
Они отсюда делали вывод о ненужности нелегальной работы, о том, что она только извратит движение и отпугнет эмира.
Другие полагали, что эмир вследствие пассивности народа сможет добиться длительного соглашения с временным правительством и что реформы, если и будут, то будут незначительными, поэтому делать организационные выводы и переходить на полную легализацию нельзя, ибо тогда появится опасность полного разгрома организации эмиром.
Эти споры велись, пока не организовался объединяющий все легальные и нелегальные группы центр. Но улеглись они только на время, пока Абду Бахил Бурханов шел на соглашения с меньшинством, и начались снова, как только при разрешении целого ряда острых вопросов возникли новые разногласия Абду Вахида Бурханова и его ближайших друзей с меньшинством, возглавляемым Фитратом. Образовался новый центр.
Участвуя очень недолго в новом центре со всеми руководящими деятелями джадидизма, я был убежден в неизбежности дальнейшего расхождения путей.
Основными спорными вопросами в руководящей группе из 12 человек были:
1) отношение к предполагаемому манифесту эмира;
2) вопросы агитации и демонстрации в связи с манифестом эмира.
Мы дальше укажем, в какой плоскости обсуждались эти вопросы и какие решения были приняты нами. Важно, что в этом споре изжила себя и перестала существовать руководящая группа джадидов из 12 лиц, и с нею вместе перестал существовать джадидизм как единое целое. Я хочу сказать, что именно здесь берет свое формальное начало организация, получившая позже название младобухарской революционной партии.
Этот в высшей степени важный факт является одним из положительных достижений джадидизма в Бухаре для тех времен.
Февральская революция окрылила джадидов, к этому времени уже создавших из своих перестроенных кадров новую младобухарскую организацию.
Она открыла перед ними широчайшие перспективы народовластия. Когда младобухарцы увидели во главе своего могучего северного соседа, России, не царскую камарилью, а казавшееся тогда джадидам очень либеральным Временное правительство, они решили начать действовать активно и добиться у эмира, при помощи новой русской власти, так давно желаемой, но смутно представляемой, конституционной монархии, а также и европейской системы образования.
Однако организация была еще не готова к массовой революционной работе: Февральская революция в России застала ее врасплох.
Все же удалось наладить тесную связь с некоторыми и весьма важными провинциальными центрами: с Корками, Чарджуем и Шахрисябзом.
С 1917 года усиленно вербуются новые члены, и организация расширяется за счет трудящихся и интеллигенции.
Для руководства этой новой, более активной работой на основах, нами выше указанных, организация избирает Центральный Комитет.
В новый Центральный Комитет вошли: Абду Вахид Бурханов (председатель), Фитрат (секретарь), Усман Ходжаев (казначей) и члены: Мухитдин Рафаат, Муса Санджанов, Ата Ходжаев, Ахмеджан Абдул Саидов, я и Хамид Хаджа.
Центральный Комитет, чтобы иметь возможность быстро и тайно расширять организацию, предохраняя ее от провокаторов эмира, создал систему "дюжин". Каждый член Центрального Комитета имел под своим руководством 12 человек, каждый из этой "дюжины" организовывал новую дюжину и т.д. Этой мерой достигались столь важные при нелегальной работе тайна и крепкая спаянность.
Этим путем организация значительно расширялась. Подобных организаций в одной Бухаре создалось до 50.
Вместе с тем, перед организацией появились новые задачи.
Революция в России, замена царского правительства правительством либеральной буржуазии совершенно изменили обстановку, в которой действовала младобухарская организация: появилась возможность требовать реформы, опираясь на русскую демократию и правительство.
Было бы вполне логично и целесообразно, если бы Россия, уничтожившая у себя самодержавие, пришла на помощь бухарским прогрессистам и реформировала деспотический строй эмирской Бухары, своего вассала.
Однако империалистическое Временное правительство, как и следовало ожидать при правильной, а не джадидской его оценке, не только не обратилось к эмиру с призывом реформировать его средневековый режим, но даже и оставило в неприкосновенности в Бухаре прежний царский дипломатический аппарат.
Русский царский резидент Миллер и его ответственные сотрудники, всею душою преданные старому режиму, остались на своих местах. Иллюзии джадидов с каждым днем все больше и больше рушились.
Как мы увидим дальше, это обстоятельство сильно затрудняло развитие младобухарского движения, так как русское резидентство, долженствующее по общей политической ситуации быть горячим союзником хотя бы джадидских прогрессистов, на деле занимало чрезвычайно двусмысленную, если не сказать больше, позицию.
Как бы там ни было, Февральская революция открыла перед младобухарской организацией новые методы и новые пути работы в смысле сотрудничества со сбросившей цепи деспотизма Россией.
Эти пути джадиды, конечно, постарались использовать.
На специальном совещании активных младобухарцев (я на этом совещании не присутствовал и поэтому точного его состава не знаю) был выработан текст телеграфного обращения к Временному правительству и Петроградскому Совету рабочих н солдатских депутатов, в котором младобухарцы поздравляли освобожденный русский народ в лице его правительства, указывали на историческую связь русского и бухарского народов и просили Временное правительство оказать давление на эмира в смысле побуждения его к реформам.
Ответ не замедлил прийти: русский резидент Миллер и эмир получили из Петрограда телеграмму с пожеланием скорейших реформ и с указанием, что при новом строе в России не может и не должно существовать близкого и соседнего бесправного народа. Но реформы не последовало.
После долгих ожиданий Центральный Комитет организации отправил в Петроград новую телеграмму с просьбой воздействовать на эмира.
Эту телеграмму составил я, и за подписью Фитрата и Санджанова она была отправлена в Самарканд для передачи оттуда по телеграфу в Петроград.
Эта уловка, подача телеграммы через Самарканд, нужна была потому, что телеграммы, отправляемые из Бухары, прочитывались русским резидентом, а так как дружеские отношения с эмиром русского резидента Миллера, старого реакционера, были слишком хорошо известны, то существовала уверенность, что эмир будет тотчас же осведомлен о тексте телеграммы.
Не довольствуясь только письменными сношениями с Петроградом, организация решила отправить туда делегацию с целью информировать Временное правительство о положении Бухары, а также всюду, где возможно, агитировать за дело джадидизма среди российских мусульман.
Делегация в составе Фитрата и Усман Ходжаева выехала в Петроград, но доехала только до Оренбурга, так как получила известие о выезде в Бухару для урегулирования спора между джадидами и эмиром специальной комиссии. Младобухарская делегация предпочла быть на месте.
Из всего сказанного ясно, какое огромное значение придавал джадидизм в целом помощи извне, из революционной России.
Без этой помощи, при самостоятельной работе нужны были бы долгие годы напряженной ежедневной подготовки, чтобы провести в Бухаре хотя бы частичные административно-правовые реформы и реформировать дело народного просвещения, не говоря уже о свержении эмира, что и тогда ставилось как революционная задача.
В это время Миллер, несмотря на все свои нежелания, принужден был начать осуществлять директивы под давлением рабочих Новой Бухары и Советов рабочих депутатов Туркестана; он стал ежедневно бывать у эмира, иногда по целым дням оставался в Бухаре, где вел переговоры с различными слоями населения, стараясь узнать отношение народа к джадидизму и подсчитать силы прогрессивной и реакционной партий.
Наконец, он пригласил на частное совещание некоторых старых джадидов: Усман Ходжаева, Абду Бахил Бурханова и других. Их все хорошо знали как джадидов.
Миллер на аудиенции спросил их, каковы требования джадидов? Чем бы они могли быть удовлетворены?
Абду Бахил и другие, приняв все предосторожности и сохранив партийную конспирацию, каждый персонально изложили точку зрения джадидов.
Требования младобухарцев, поскольку они остались у меня в памяти, сводились к следующему:
1) народное представительство, центральное при эмире и местное при беках, улучшение администрации и контроль народных представителей над нею;
2) отмена налогов, кроме установленных законами шариата;
3) свобода школ и печати и, наконец,
4) смена некоторых наиболее фанатичных и реакционных сановников эмира.
Миллер ответил, что требования джадидов он считает слишком большими и утопическими, ибо реальной силы у джадидов нет, они малочисленны, и принудить эмира все равно не сумеют.
Между прочим, Миллер показал собравшимся большую книжку, в которой была записана масса имен членов организации.
Откровенность реакционера сразу открыла нам глаза: Миллер не мог иметь этих сведений без измены внутри организации.
Несмотря на все наши старания, эта измена обнаружена не была.
Все же наши усилия и директивы русского правительства не остались совсем безрезультатными.
